В предлагаемой работе проводится сравнительный анализ политической и экономической ситуации, существовавшей в АТР в период, соответствующий пребыванию в Белом Доме администрации Дж. Буша-младшего, с той, которая сложилась со времени прихода к власти Барака Обамы в контексте проводимой последним «новой» внешней политики в отношении союзников, нейтральных стран и оппонентов США. Автор стремится показать, что «новая» политика Вашингтона воспроизводит прежнюю с небольшими изменениями. Исследуются также перспективы применения США концепции взаимоотношений с партнерами и ее возможное влияние на положение традиционных союзников США, таких как Австралия, и на регион АТР в целом. ; Here's a comparative analysis of political and economic situation in the Asian-Pacific Region at the period of George W. Bush administration and the one, that has developed since the new President Barak Obama came to power. The paper looks deeply into the new context of the latest foreign policy regarding the Allies, neutral countries and opponents of the United States. The author seeks to show that the «new» U.S. policy has just minor adjustments. The article offers the future vision of the U.S. multilateral policy and it's impact on international order in the Pacific, particular it's influence on the closest U.S. ally in the region Australia.
Настоящая статья обращается к рассмотрению ключевых характеристик, целей и задач, потенциала и способности к управлению «Группы восьми», на основании которых производится оценка важности и эффективности изменений в ходе расширения круга партнеров «Группы восьми», усилившиеся интенсивность и структурированность работы, равно как и укрепившиеся связи с бизнесом и гражданским обществом для улучшения деятельности «восьмерки» в прошлом и их способности положительного влияния в будущем. Статья показывает, что со времени своего создания в 1975 г., «Группа восьми», как современный демократический концерт, стремится и выполняет свою главную цель осуществления глобальной демократической революции, обеспечения внутриполитического управления, осуществление процедур обсуждения, определения ключевых направлений, принятия решений и их исполнения, становления нового поколения глобального управления для себя и для мира в целом. На основе детального анализа процесса расширения членства клуба, в том числе включения России в качестве полноправного члена, а также ряда многосторонних организаций и восходящих региональных держав в качестве участников ежегодных саммитов и иных встреч, последовательно доказывается способность «Группы восьми» к сохранению господствующего положения в системе глобального управления на протяжении всего периода своего существования, ее потенциал в содействии решению многих глобальных проблем современности за счет способности укрепления внутренней структуры через развитие различных механизмов и форматов встреч министерского и других уровней. ; This paper explores the G8's core character, mission, capabilities and governance, and assesses on this basis how changes in outreach, in-reach and down-reach have enhanced performance in the past and could in the years ahead. It finds that since its 1975 start, the G8 as a modern democratic concert has increasingly met its central goal of producing a global democratic revolution and providing domestic political management, deliberation, direction-setting, decision making, delivery and the development of a new generation of global governance for itself and the world. During this time the G8 has maintained its globally predominant capabilities, largely because it has broadened enormously in outreach, embracing Japan, Italy, Canada, an EU expanding to 27 states and Russia as full members, and a wide array of multilateral organizations and rising or regional powers as participants in its annual summit and institutions below. It has thickened its own structure through in-reach by developing a dozen ministerial and over 80 official-level institutions across many policy fields, if not yet ministerial forums for health, agriculture, industry, investment and defence
В статье рассмотрены исследовательские работ отечественных и зарубежных ученых, посвященные изучению различных аспектов внешней политики суверенной Республики Таджикистан. Отмечается, что двухсторонние отношения Таджикистана с другими странами начались еще в первые годы независимости республики и продолжаются почти 25 лет. Данная тема, являющаяся одним из важных аспектов политологии, вначале носила более информационно-аналитический характер и постепенно преобразовалась в одну из важных сфер исследований в политологии. В этом направлении написаны научные статьи, монографии, диссертационные исследования и отдельные книги, которые представляют теоретикопознавательную ценность. Автор, изучая исследования, осуществленные в данном направлении, формирует вывод о том, что изучение рассматриваемой тема способствует освещению одной из важных страниц новейшей политической истории Таджикистана. ; The article particularly searches on various aspects of foreign policy of independent Tajikistan in domestic and foreign scientists' works. It is mentioned that bilateral relation of Tajikistan to other countries has been started from early years of country's independence and lasts for 25 years. The article is considered as an important political article and has an informational aspect. Day by days it is converting to one of the independent poltical branches. The article shows scientific articles, monographs, dissertations and books that refer to politics that have theoretical and cognitive values. The author has learned several resources referring to this field and pointed out that the following theme refers to the newest political history of Tajikistan.
Трансформация геополитического пространства Центральной Азии в начале XXI в. связана с расширением присутствия Китая в регионе и осуществлением проектов «Новый шелковый путь» и «Экономический пояс Нового шелкового пути». Региональные отношения в Центральной Азии, как двусторонние, так и многосторонние, уже приобрели определенную логику, которая на современном этапе продолжает свое развитие. Политика Китая оказывает существенное влияние на динамику отношений между странами Центральной Азии и РФ. В статье на основе сопоставления изменения торгового оборота между государствами, а также уровня вовлеченности государств в интеграционные проекты рассматривается трансформация геополитического пространства Центральной Азии. ; The transformation of the geopolitical space of Central Asia at the beginning of the 21st century is associated with the expansion of China's presence in the region and implementation of the project of New Silk Road and Economic Belt of the New Silk Road. The author considers that regional relations both bilateral and multilateral in Central Asia have already acquired a certain logic, which at present continues its development. China's policy has a significant impact on the dynamics of relations between the countries of Central Asia and the Russian Federation. The article shows transformation of the geopolitical space of Central Asia based on comparison of the changes of trade turnover between the states, as well as the level of state involvement in integration projects.
The paper presents a comparative analysis of the political and economic situation that existed in the Asia and the Pacific region (APR). The author shows that the «new» policy of Washingt reproduces the former with small changes. The concept of relations between the United States and their partners and its impact on the position of Australia, as an ally of the United States, and on the APR as a whole, are studied. ; В работе представлен сравнительный анализ политической и экономической ситуации, существовавшей в Азиатско-Тихоокеанском регионе (ATP). Автор показывает, что «новая» политика Вашингтона воспроизводит прежнюю с небольшими изменениями. Исследуются концепция взаимоотношений США с партнерами и ее влияние на положение Австралии, как союзника США, и на АТР в целом.
Статья посвящена рассмотрению влияния символов и ценностей на двусторонние и многосторонние отношения ближневосточных игроков. В то время как символическая политика достаточно давно рассматривается в качестве органичной составляющей внутренней политики, особенности ее трансляции во внешнеполитическую сферу привлекают все большее внимание. Во внешнеполитическом поведении государств проявляются важнейшие характеристики государствообразующего сообщества: актуальный исторический нарратив, структура социальных и политических статусов, обеспечивающие его интеграцию ценности и символы. Для Ближнего Востока символическое наполнение внешнеполитической повестки дня наиболее очевидно. В этом регионе не завершены процессы национального строительства, имеются системные конфликты, в которых важную роль играет этноконфессиональный фактор, страх и укоренившееся недоверие препятствуют адекватной оценке намерений и возможностей оппонента, а реакция на возникающие вызовы приводит к быстрой эскалации напряженности. Восприятие угроз в значительной степени зависит от субъективных факторов, тесно связанных с традицией и диктующих определенное поведение, использующих "политически пригодное прошлое", героизирующих предков и требующих от современников готовности к самопожертвованию. В числе центральных остается вопрос о ценностном содержании политики. Ценности транслируются через символы и ритуалы, которые закрепляют символический контракт между властью и обществом. Тем не менее политическая практика далека от воплощения в жизнь декларируемых ценностных установок, а в случае, когда ценности провозглашаются одной из основ внешнеполитического поведения государств и негосударственных акторов, разрыв между декларируемыми целями и методами их реализации может становиться критически значимым. Борьба за справедливость вполне совмещается с запредельной жестокостью, а продвижение демократии – с военным вторжением. В статье анализируются многочисленные примеры, иллюстрирующие данные положения.
Религиозный фактор в современной культуре усиливает влияние на социально-политическую жизнь путем актуализации новых социальных проектов. Современный перечень социальных моделей религиозных организаций представляет собой своеобразную «линейку» от крайних форм социального традиционализма (старообрядцы) до проектов протестантских организаций (молодежная активность, популяризация здорового образа жизни и пр.) с разнообразными инвариантами. Автор анализирует новый тренд многосторонние партнерские государственно-религиозные-общественные отношения. ; Religious factor in the present day culture makes its influence greater in the present day social and political life by vivid implementation of new social projects. The present day list of social models of confessional organizations represents a certain "line" from the extreme forms of social traditionalism (the Old Belief) through to the most modern projects of Protestant organizations (youth activity, popularization of healthy way of life and etc.) with different versions. The author analyses a new trend -multilateral partners' state and confessional relations.
The COVID-19 pandemic has had a profound impact on international relations and world politics. The global and national economies, social sphere and culture were influenced by the pandemic. The global pandemic impact has led to a reassessment of the future development of the modern world.Every country in the world has proposed its own way to address the challenges that occurred with the start of the pandemic and its consequences. At the first stage, the centrepiece of proposed measures was mainly focused on maintaining economic sustainability and providing social support. The emphasis was placed on fostering individual sectors of the economy, which has demonstrated its effectiveness. However, many states were balancing social stability and economic growth, which was hit by the imposed lockdowns. The steps taken have yielded shortterm positives in different countries. At the same time, they demonstrated the limited resources and low efficiency of measures to overcome the consequences of the COVID-19 pandemic. It is significant that many countries achieved socio-political stability by increasing the debt burden. In the first phase of the pandemic, such approach was assessed as optimal. In general, the COVID-19 pandemic has shown the vulnerability and weakness of the modern states to combat new challenges. First of all, this concerned economic policy, social issues and the labor market.Many states have drawn positives from the crisis by adjusting political approaches and economic decisions. The current experience has made it possible to transform social policy, support employment, and adjust approaches to labor market regulation. However, the task, targeted at finding optimal solutions from the government, respecting the interests of business, maintaining social stability and the possibilities of the budgetary sphere, is still high on the agenda.The lack of effective mechanisms for multilateral cooperation among world states in tackling global challenges, which include the COVID-19 pandemic, stimulated many countries to seek solutions aimed at protecting their own interests. All countries were forced to implement their foreign policy, build bilateral and multilateral relations in fundamentally new conditions. First of all, internal security and political stability were on the agenda.The global pandemic raised the issue of the prospects for the development of international relations and world politics. Amid relations between states, a tendency to searching for new partners capable of providing support in a difficult economic situation is on its way. This opened up new opportunities for them, making for strengthening their positions. On the other hand, the world's leading countries are still numbed by their past approaches to shaping relations within the framework of the existing system of international relations. The sanctions policy and the confrontational approach are still actively implemented by Western countries in the policies towards Russia and China. This strengthens confrontational relations between countries and maintains dividing lines in world politics.The COVID-19 pandemic has given new impetus to debates on how to tackle global challenges. The climate agenda, problems of water resources, migration have previously been in the sharp focus of many states. However, the COVID-19 pandemic has resulted in a revision of the role of states in settling global problems, having the effectiveness of international institutions high on the agenda.The COVID-19 pandemic has adversely affected the development of the global economy, which faced various challenges. Developing economies were most stricken by the pandemic. In turn, the industrialized states were able to channel significant aid, which allowed them to smooth the negative impact of the pandemic. However, the global economic recovery has been uneven as a cosequence of political decisions, states' economic capacities in certain regions. ; Пандемия COVID-19 оказала сильное влияние на международные отношения и мировую политику. Под влиянием пандемии оказалась мировая и национальные экономики, социальная сфера и культура. Глобальное влияние пандемии привело к переоценки перспектив развития современного мира.Все страны мира предложили свои пути преодоления проблем, которые возникли с началом пандемии и ее последствий. На первом этапе предлагаемые меры в основном были сконцентрированы на поддержании экономической стабильности и оказания социальной поддержки. Акцент был сделан на поддержке отдельных секторов экономики, что показало свою эффективность. Впрочем, многие государства балансировали между социальной стабильностью и сохранением экономического роста, который оказался под ударами вводимых локдаунов. Принимаемые шаги дали в разных странах кратковременный положительный результат. Одновременно они продемонстрировали ограниченность ресурсов и низкую эффективность мер, принимаемых для преодоления последствий пандемии COVID-19. Показательно, что во многих странах социально-политическая стабильность была достигнута за счет увеличения долгового бремени. На первом этапе пандемии такой подход оценивался как оптимальный. В целом, пандемия COVID-19 показала уязвимость и слабость современных государств в борьбе с новыми вызовами. Прежде всего, это коснулось таких вопросов, как экономическая политика, решение социальных вопросов и рынок труда.Многие государства извлекли уроки из кризиса, скорректировав политические подходы и экономические решения. Накопленный опыт позволил трансформировать социальную политику, поддерживать занятость, скорректировать подходы к регулированию рынка труда. Впрочем, по-прежнему стоит задача, связанная с поиском оптимальных решений со стороны правительства и учетом интересов бизнеса, сохранением социальной стабильности и возможностями бюджетной сферы.Отсутствие эффективных механизмов многостороннего сотрудничества стран мира в решении глобальных вызовов, к которым относится пандемия COVID-19, подтолкнула многие страны к поиску решений, направленных на защиту собственных интересов. Все страны мира были вынуждены реализовывать свою внешнюю политику, выстраивать двусторонние и многосторонние отношения в принципиально новых условиях. Прежде всего, на повестку дня вышли вопросы внутренней безопасности и политической стабильности.Пандемия COVID-19 поставила вопрос о перспективах развития международных отношений и мировой политики. В отношениях между государствами проявляется тенденция к поиску новых партнеров, способных оказать поддержку в сложной экономической ситуации. Это открыло для них новые возможности, позволяя рассчитывать на усиление своих позиций. В тоже время, ведущие страны мира не отошли от прежних подходов к формированию отношений в рамках существующей системы международных отношений. Санкционная политика, курс на конфронтацию по-прежнему активно используются западными странами при реализации политики в отношении России и Китая. Это усиливает конфронтационные отношения между странами и сохраняет разделительные линии в мировой политике.Пандемия COVID-19 придала новый импульс дискуссиям о путях решения глобальных проблем. Климатическая повестка, проблемы водных ресурсов, миграции и прежде находились в фокусе внимания многих государств. Однако пандемия COVID-19 привела к пересмотру роли государств в решении глобальных проблем, поставив на повестку вопрос об эффективности международных институтов.Пандемия COVID-19 оказала негативное влияние на развитие мировой экономики, которая столкнулась с различными вызовами. Наиболее сильное влияние пандемия оказала на развивающиеся экономики. В свою очередь, промышленно развитые государства сумели направить значительные объемы помощи, что позволило им снизить негативное влияние пандемии. Однако восстановление мировой экономики происходит неравномерно. Сказываются политические решения, экономические возможности государств в отдельных регионах.
Japan – U.S. relations, which are of great importance for the both countries as well as for international relations in North-East Asia and the Indo-Pacifi c, have experienced signifi cant changes in recent years. While continuing to maintain close military-political alliance with the United States and recognize unconditionally its leadership regarding the choice of strategic course and priorities, Japan is increasingly promoting its own regional policy agenda and its vision of national interests. The main task of its government, headed by Shinzo Abe, is a kind of «rebranding» Japan in political terms as a «normal» country void of negative historical heritage with the ability to employ a full set of foreign policy tools and promote its interests on a regional scale. The said task brings about new accents in Japan's relations with the USA in the sphere of security, in solving regional political problems and regulating mutual trade and investment. At the same time, bilateral relations are viewed by Japan as a complex set where some elements can be used as a tool or traded as parts of a package deal to secure a comprehensive solution.The United States, for its part, is focusing on maintaining its role as the undisputed leader, trying to neutralize Japan's attempts to break the framework of the established hierarchical order and change the logic of bilateral relations to that of trading concessions and optimizing complex network balance.Since the change of presidential administration in the US in 2017 there has been a marked decay of long-established consensus on the desirability of further liberalization of international trade and investment through multilateral agreements and frameworks. Like other countries, Japan faced a persistent drive by Trump administration to withdraw from them in favor of bilateral agreements on managed and balanced trade. Japan's government had to give in to the US pressure and begin negotiations on a bilateral trade agreement designed to reduce imbalance of trade fl ows between the two countries through policy steps to be taken mainly by the Japanese side. ; Отношения между Японией и США, имеющие немаловажное значение как для двух этих стран, так и для международных отношений в Северо-Восточной Азии и на Индо-Тихоокеанском пространстве, в последние годы демонстрируют существенные изменения. Сохраняя в неизменном качестве тесный военно-политический союз с США и признавая безусловное лидерство последних при определении стратегического курса и приоритетных задач, Япония все активней продвигает собственную повестку региональной политики и видение национальных интересов. Главной задачей ее правительства, возглавляемого Синдзо Абэ, является своего рода политический ребрендинг Японии как более не отягощенной отрицательным историческим наследием «нормальной» страны с обширным внешнеполитическим инструментарием и ясно выраженными региональными интересами. Эта задача определяет и новые акценты в практике двусторонних японо-американских отношений в сфере безопасности, при решении региональных политических проблем и в регулировании торгово-инвестиционных связей. При этом двусторонние отношения рассматриваются Японией в качестве комплексного явления, в котором одни его элементы могут использоваться в качестве инструмента или средства размена для поиска решений по другим.США, со своей стороны, сосредоточены на задаче сохранения своей прежней роли безусловного лидера, пытаясь нейтрализовать попытки Японии выйти за рамки прежней иерархии и перевести отношения в режим обмена уступками и оптимизации сложного сетевого баланса.Особенностью периода после смены президентской администрации США в 2017 г. стало обнуление прежнего инерционного консенсуса относительно желательности дальнейшей либерализации международной торговли и инвестиций на основе многосторонних соглашений и структур глобального и регионального масштаба. Как и другие страны, Япония столкнулась с настойчивым желанием администрации Д. Трампа уйти от них в пользу двусторонних договоренностей об управляемой и сбалансированной торговле. Её правительство было вынуждено уступить давлению США и начать переговоры о заключении двустороннего торгового соглашения, призванного уменьшить неравновесие товарных потоков политико-административными мерами, главным образом с японской стороны. Однако и в этой сфере японское правительство пытается противопоставить американскому подходу асимметричную тактику связанных «разменов» и широкого использования многосторонних схем.
В статье рассматривается проблема военно-политической интеграции европейских членов НАТО. Автор прослеживает зависимость между планами по созданию многосторонних сил и успешным развитием интеграционных процессов в Западной Европе. В статье анализируются позиции ведущих членов альянса США, Великобритании, Франции, ФРГ, и раскрываются особенности британского подхода к многосторонним силам. В своем проекте Атлантических ядерных сил Великобритания выступала за создание многосторонних сил на основе уже имеющихся у Великобритании и США. Он удовлетворял требования ФРГ доступа к ядерному оружию, но не обеспечивал равенство участников. В заключение автор приходит к выводу, что создание механизма консультаций в НАТО сгладило противоречия между Великобританией и ФРГ. Однако без участия Франции в механизме консультаций проблема членства в Общем рынке для Великобритании не снималась. ; The article deals with the problem of political-military integration of NATO's European members. The author emphasizes the interdependence of the multilateral forces projects and the further development of integration in Western Europe. The general aim of the article is to reveal the standpoints of the USA, Great Britain, France and Germany governments on the multilateral forces projects. The author examines the Great Britain project of the Atlantic Nuclear Force. He says that it consisted of the United States and Great Britain nuclear forces, which had already existed. On the one hand the project would have met the FRG demands for nuclear weapons, but on the other hand it wouldn′t provide the equality of the participants. The author concludes with the assumption that the establishment of the consultation machinery in NATO eliminated the differences among the Great Britain and FRG. However, without France participation in that machinery the problem of membership in the Common Market for the Great Britain still remained to be resolved.
Потенциал России как контрибутора безопасности и проводника экономического роста в регионе общего соседства России и Европейского союза долгое время был недооценен. Сегодня интеграционный выбор национальных элит Белоруссии, Казахстана и России создает в регионе новую политическую и институциональную реальность. Однако высокий риск развития конкуренции с Европейским союзом создает угрозу разделения региона на отдельные конкурирующие блоки, что может существенно ограничить его совокупный потенциал.Одним из негативных факторов является снижение ресурсов конструктивного долгосрочного присутствия в регионе общего соседства Европейского союза. Последствием доминирования односторонних механизмов во взаимодействии ЕС с внешним окружением в предыдущий исторический период стала недостаточная эффективность современной европейской политики соседства. В отсутствие перспектив членства нормативное сближение стран-партнеров с Европейским союзом было поставлено в зависимость от политических режимов отдельных стран и не способствовало созданию многосторонних форматов регионального взаимодействия.С началом процессов евразийской интеграции регион вошел в новую фазу политического и экономического развития. Однако стратегия ЕС по более дифференцированному подходу к странам-партнерам, возникшая в данный период, не смогла решить основную проблему недостаточности инструментов регионального присутствия ЕС, увеличив в ней роль нерациональных факторов.В результате риск конкуренции за страны общего соседства не способствует эффективной реализации стратегических целей России и Европейского союза. В долгосрочной перспективе оба актора заинтересованы в создании целостной региональной подсистемы, опирающейся на многосторонние форматы регионального взаимодействия. ; Since the collapse of the Soviet Union, Russia's potential to contribute politically and economically to the stability of the Russia – European Union Shared Neighbourhood has been systematically undervalued. The regional integration initiated by the governments of Belarus, Kazakhstan and Russia has created a new institutional and ideological reality. However, the increased risk of political and economic competition with the European Union threatens to split the region into separate competing blocs, potentially limiting further regional development. One of the negative factors is the long-term decline of the institutional tools that the EU can apply to sustain its presence in the region. As a consequence of previously used unilateral mechanisms, current European regional policy in ineffective. Because no prospects of membership can be offered to the countries in the Shared Neighbourhood, regulatory convergence with the EU depends increasingly on individual political regimes. This principle prevents a multilateral regional framework from emerging. The process is aggravated further by the increased role of irrational factors in EU regional policy, as opposed to security interests, since the mid 2000s. However, since the beginning of Eurasian integration, the Shared Neighbourhood has entered a new phase of political and economic development, where irrational competition can only jeopardize the strategic goals of Russia and the EU. In the long term, both actors are interested in creating a coherent regional subsystem, based on multilateral formats of regional cooperation.
Статья посвящена оценке перспектив развития отношений между Китайской Народной Республикой и Российской Федерацией в политической и экономической сферах в условиях, характеризующихся нарастанием взаимодействия, прежде всего, в рамках новых и существующих торгово-инвестиционных проектов. Резкое охлаждение отношений России со странами Запада в еще большей степени усилило начавшуюся проявляться ранее ориентацию страны в сторону динамично развивающихся стран Азиатско-Тихоокеанского региона, в первую очередь Китая. Вместе с тем проведенный в статье анализ официальных внешнеполитических документов, принятых в период, предшествующий введению западных санкций, показал, что отношение России к Китаю неоднозначно. Избранный формат межстрановых отношений многосторонние слабо формализованные инициативы, предполагающие минимальные обязательства сторон по отношению друг к другу. Авторы полагают, что Российской Федерации необходимо максимально укреплять деловые отношения с Китаем, преодолев негативное общественное мнение о невыгодности отношений с КНР как представляющих угрозу финансово-экономической независимости России. ; The article represents an assessment of the prospects of Sino-Russian relations in the political and economic spheres under conditions characterized by an evident increase in cooperation, especially in the framework of new and existing trade and investment projects. Russia had started to turn its geopolitical orientation toward fast developing countries in the Asia-Pacific region, China predominantly, even before the present freezing of relations with the West. But in the new international situation the Sino-Russian relations have got a new impulse. However, the analysis of official foreign-policy documents adopted in the period preceding the introduction of Western sanctions showed that Russia's approach towards China is confusing. The chosen format of interstate relations is informal multilateral initiative distinguished by minimum obligations of the parties toward each other, and seems to be inefficient. The authors believe that the Russian Federation should try to extend its productive interaction with China achieved in the political sphere for strengthening business relationships overcoming negative public opinion about the disadvantages of relations with the strong neighbor which can threaten the financial and economic independence of Russia.
Ukraine is a party to many international agreements. International bilateral agreements on social security are among them. These contracts, like any other, must be of good quality. The quality of international agreements is achieved through the use of legislative techniques. Legislative technique involves the correct use of terminology. This article analyzes, in particular, the provisions of the Agreement between Ukraine and the Portuguese Republic on Social Security of 7 July 2009 and the Agreement between Ukraine and the Kingdom of Spain on Social Security of 7 October 1996 and demonstrates incorrect use of terminology in their text. The text of these international bilateral agreements needs to be changed. Some of the conclusions: the language of the international agreement with the participation of Ukraine must comply with the principles of scientificity and publicity. Legal terminology should not be confused with commonly used terms. Terms of private international law are mandatory for use in international agreements involving Ukraine, the rules of which regulate private law relations with a foreign element. No need to use unnecessary words in the text of an international agreement. It is not always advisable to translate the foreign text of an international agreement literally. The text of an international agreement should not be confusing, superficial. It should be complete, comprehensive, and concise. Each norm must be completed and meet the objectives of the international agreement. ; Украина является участницей многих международных договоров. Среди них международные двусторонние договоры по вопросам социального обеспечения. Как международные многосторонние договоры, так и международные двусторонние договоры должны быть качественными. Качество международных договоров достигается среди прочего надлежащим применением законодательной техники. Законодательная техника включает в себя и использование надлежащей терминологии. В этой статье на примере норм Соглашения между Украиной и Португальской Республикой о социальном обеспечении от 7 июля 2009 г., Соглашения между Украиной и Королевством Испания о социальном обеспечении граждан от 7 октября 1996 г. про- демонстрировано неправильное использование терминологии при изложении их текста. Нормы этих договоров нуждаются в новой редакции. Среди выводов: язык международного договора с участием Украины должен отве- чать принципам научности и общедоступности. Юридическая терминология не должна подменяться общеиспользуемыми терминами. Терминология международного частного права является обязательной для использования в международных договорах, нормы которых регулируют частноправовые отношения с иностранным элементом. ; Україна є учасницею багатьох міжнародних договорів. Серед них міжнародні двосторонні договори з питань соціального забезпечення. Як багатосторонні міжнародні договори, так і двосторонні міжнародні договори повинні бути якісними. Якість міжнародних договорів досягається серед іншого належним застосуванням законодавчої техніки. Законодавча техніка серед іншого охоплює використання належної термінології. У цій статті на прикладі норм Угоди між Україною та Португальською Республікою про соціальне забезпечення від 7 липня 2009 р., Угоди між Україною і Королівством Іспанія про соціальне забезпечення громадян від 7 жовтня 1996 р. продемонстровано неправильне використання термінології при викладенні їх тексту. Серед висновків: мова міжнародного договору за участю України повинна відповідати принципам науковості та загальнодоступності. Юридична термінологія не по- винна підмінятися загальновикористовуваними термінами. Термінологія міжнародного приватного права є обов'язковою для використання у міжнародних договорах, норми яких регулюють приватноправові відносини з іноземним елементом.
Ukraine is a party to many international agreements. International bilateral agreements on social security are among them. These contracts, like any other, must be of good quality. The quality of international agreements is achieved through the use of legislative techniques. Legislative technique involves the correct use of terminology. This article analyzes, in particular, the provisions of the Agreement between Ukraine and the Portuguese Republic on Social Security of 7 July 2009 and the Agreement between Ukraine and the Kingdom of Spain on Social Security of 7 October 1996 and demonstrates incorrect use of terminology in their text. The text of these international bilateral agreements needs to be changed. Some of the conclusions: the language of the international agreement with the participation of Ukraine must comply with the principles of scientificity and publicity. Legal terminology should not be confused with commonly used terms. Terms of private international law are mandatory for use in international agreements involving Ukraine, the rules of which regulate private law relations with a foreign element. No need to use unnecessary words in the text of an international agreement. It is not always advisable to translate the foreign text of an international agreement literally. The text of an international agreement should not be confusing, superficial. It should be complete, comprehensive, and concise. Each norm must be completed and meet the objectives of the international agreement. ; Украина является участницей многих международных договоров. Среди них международные двусторонние договоры по вопросам социального обеспечения. Как международные многосторонние договоры, так и международные двусторонние договоры должны быть качественными. Качество международных договоров достигается среди прочего надлежащим применением законодательной техники. Законодательная техника включает в себя и использование надлежащей терминологии. В этой статье на примере норм Соглашения между Украиной и Португальской Республикой о социальном обеспечении от 7 июля 2009 г., Соглашения между Украиной и Королевством Испания о социальном обеспечении граждан от 7 октября 1996 г. про- демонстрировано неправильное использование терминологии при изложении их текста. Нормы этих договоров нуждаются в новой редакции. Среди выводов: язык международного договора с участием Украины должен отве- чать принципам научности и общедоступности. Юридическая терминология не должна подменяться общеиспользуемыми терминами. Терминология международного частного права является обязательной для использования в международных договорах, нормы которых регулируют частноправовые отношения с иностранным элементом. ; Україна є учасницею багатьох міжнародних договорів. Серед них міжнародні двосторонні договори з питань соціального забезпечення. Як багатосторонні міжнародні договори, так і двосторонні міжнародні договори повинні бути якісними. Якість міжнародних договорів досягається серед іншого належним застосуванням законодавчої техніки. Законодавча техніка серед іншого охоплює використання належної термінології. У цій статті на прикладі норм Угоди між Україною та Португальською Республікою про соціальне забезпечення від 7 липня 2009 р., Угоди між Україною і Королівством Іспанія про соціальне забезпечення громадян від 7 жовтня 1996 р. продемонстровано неправильне використання термінології при викладенні їх тексту. Серед висновків: мова міжнародного договору за участю України повинна відповідати принципам науковості та загальнодоступності. Юридична термінологія не по- винна підмінятися загальновикористовуваними термінами. Термінологія міжнародного приватного права є обов'язковою для використання у міжнародних договорах, норми яких регулюють приватноправові відносини з іноземним елементом.
The dissertation is devoted to the development of a new direction of the theory of economic expansion – China's foreign economic expansion into developing countries in the conditions of increasing geo-economic influence of China in the world economy.The paper summarizes the theoretical and methodological aspects of the study of the processes of forming the strategy of China's global economic expansion through the definition of the main channels of China's expansion, covering the following five areas: foreign trade, direct foreign investment, the Belt and Path initiative, multilateral financial institutions, the internationalization of the Yuan. The theory of the impact of the company's political connections on the FDI decision and the interdependence of productivity and political ties with management decisions has been formulated for the enterprises operating in underdeveloped financial structures and inadequate institutional environment. On the basis of the theory, a number of hypotheses were made which were checked with the help of the developed own discrete survival model with the use of complementary doublelogarithmic regression. The empirical research of the role of political connections and productivity for the decision making on the implementation of FPI by the companies of China was carried out and it was proved that those enterprises operate in underdeveloped financial markets, or companies with a greater need for external financing, benefit more from the existence of political ties. Thus, the channel through which political affiliation affects the company's FDI, is access to financing.With the help of integral distribution function and developed author's logistic regression model, the determinants influencing the choice of the recipient country for foreign investments of companies of China with the use of micro-and macro-level characteristics has been developed. The results of empirical research show that the marginal value of productivity and political ties grows under more favorable conditions for investment. Chinese companies have strong motives to invest in countries well equipped with capital, skilled labor and natural resources. The positive effect of intensified political contacts between China and the recipient country of investment has also been identified.The comparison of the economic expansion strategies of China in Latin America and Africa makes it possible to distinguish many common features: in the sphere of foreign trade relations, both regions export mainly raw materials and import finished goods. At the same time, Chinese economic expansion strategies in Africa and Latin America are also characterized by several differences related to the specific economic environment of the countries in the regions. In particular, China's economic expansion in Africa is growing at a rapid pace and with minimal obstacles, often causing damage to the national economy of the recipient countries. In Latin America, expansion grows at slower pace, being less tied to China, having a more diversified geographic structure in foreign economic relations, and better protecting its economic interests.The empirical determinants of direct foreign investment from China to Africa have been determined due to the author's model using the Tobit regression analysis and the two-step method of Heckman, which allowed to confirm that classical economic factors (large market size, growth potential, relatively cheap local currency, better economic conditions) are important for companies in China. Simultaneously, the increase in corruption in the country has a positive impact on the influx of investment from China. The determinants of foreign direct investment from China to Ukraine have been empirically analyzed with the use of the developed logistic regression model, which has led to the conclusion that Chinese investors receive additional incentives to invest if there is a prior positive investment experience, market potential increases, and openness and economic freedom increase, The negative factor is the readiness of investors from China to support corruption schemes in the Ukrainian economy. ; Диссертационная работа посвящена разработке нового направления теории экономической экспансии – внешнеэкономической экспансии Китая в развивающиеся страны в условиях усиления геоэкономического влияния КНР в мировой экономике.В работе обобщены теоретико-методические аспекты исследования процессов формирования стратегии глобальной экономической экспансии Китая через определение основных каналов экспансии Китая. Разработана теория влияния политических связей предприятия на решения по осуществлению прямого иностранного инвестирования и взаимозависимости производительности и политических связей при принятии управленческих решений для предприятий, функционирующих при недостаточно развитых финансовых структурах и несовершенной институциональной среде. На основе теории сделан ряд гипотез, которые были проверены с помощью разработанной собственной дискретной модели выживания при использовании комплементарной двойной логарифмической регрессии.С помощью интегральной функции распределения и разработанной собственной модели логистической регрессии выявлены детерминанты, влияющие на выбор страны-реципиента для иностранных инвестиций компаний Китая с использованием характеристик как микро- так и макроуровня.Определены эмпирические детерминанты прямых иностранных инвестиций из Китая в страны Африки с помощью разработанной модели с использованием регрессионного анализа Тобита и двухступенчатого метода Гекмана. Эмпирически исследованы детерминанты прямых иностранных инвестиций из Китая в Украину из-за использования построенной модели логистической регрессии, которая позволила сделать вывод, что китайские инвесторы получают дополнительные стимулы к инвестированию, если существует предварительный положительный опыт осуществления инвестиций, увеличивается рыночный потенциал, растет открытость и экономическая свобода; при этом негативным фактором выступает готовность инвесторов из Китая поддерживать коррупционные схемы в украинской экономике. ; Дисертаційну роботу присвячено розробці нового напрямку теорії економічної експансії – зовнішньоекономічної експансії Китаю в країни, що розвиваються, в умовах посилення геоекономічного впливу КНР у світовій економіці.В роботі узагальнено теоретико-методичні аспекти дослідження процесів формування стратегії глобальної економічної експансії Китаю через визначення основних каналів експансії Китаю. Розроблено теорію впливу політичних зв'язків підприємства на рішення щодо здійснення прямого іноземного інвестування та взаємозалежності продуктивності та політичних зв'язків при прийняті управлінських рішень для підприємств, які функціонують при недостатньо розвинених фінансових структурах та недосконалому інституційному середовищі. На основі теорії зроблено низку гіпотез, які було перевірено за допомогою розробленої власної дискретної моделі виживання з використанням комплементарної подвійно-логарифмічної регресії.За допомогою інтегральної функції розподілу і розробленої власної моделі логістичної регресії виявлено детермінанти, що впливають на вибір країниреципієнта для закордонних інвестицій компаній Китаю, з використанням характеристик як мікро- так і макрорівня.Визначено емпіричні детермінанти прямих закордонних інвестицій з Китаю у країни Африки за допомогою розробленої моделі з використанням регресійного аналізу Тобіта і двоступеневого методу Гекмана. Емпірично досліджено детермінанти прямих іноземних інвестицій з Китаю в Україну через використання побудованої моделі логістичної регресії, яка дозволила дійти висновку, що китайські інвестори отримують додаткові стимули до інвестування, якщо існує попередній позитивний досвід здійснення інвестицій, збільшується ринковий потенціал, зростає відкритість та економічна свобода; при цьому негативним чинником виступає готовність інвесторів з Китаю підтримувати корупційні схеми в українській економіці.
